|  HOME  |  GALLERY | ARTISTS | SHOP | ARTICLES | EVENTS | FILMS | ORDER | LINKS | CONTACT | 
Igor Metelitsin Gallery
  ARTICLES  

« Back   
Игорь Метелицын – арт-дилер

Книга «Москва за океаном»
текст: И.Свинаренко
2000 год

В прошлом – юный поэт, одессит, склонный к морской романтике, ударник комсомольской стройки на Севере, боксер, молодой доцент, знавший наизусть три тысячи стихов, голубоглазый блондин. После – эмигрант, по израильской визе покоривший Нью-Йорк, поселившийся в приличном доме в получасе езды от центра Манхэттена. По старой памяти – ведь немало построил на вечной мерзлоте – помог Эрнсту Неизвестном поставить в Магадане памятник жертвам наших репрессий.

 Далее он убедил Эрнста заняться ювелиркой; нательные золотые кресты работы мастера в середине 90-х появились у бандитов и других солидных людей. Работал с Михаилом Шемякиным – по обе стороны океана. А теперь вот принес в Россию новый вид арт-бизнеса: открыл галерею и продает западное буржуазное искусство, расхожее, каким и в Лондоне торгуют, и в Нью-Йорке. Примитивно? Возможно. Но Марку Захарову так не кажется, он в галерее бывает и даже, кажется, там что-то купил. Похоже, это самая успешная и самая богатая галерея в Москве… Тут ведь как? Кто-то берется учить других, а кто-то просто дает – пусть даже продает – людям то, что им действительно нравится. Пусть, наконец, расслабятся и порадуются жизни, нельзя ж с утра до вечера только и делать, что надувать щеки и пытаться выглядеть умней, чем ты есть на самом деле.

 

Уже лет десять как мы с Игорем Метелицыным пьем неумеренно водку, вспоминаем молодость, обсуждаем судьбы России (а также США и Украины, в которых оба пожили), рассказываем поучительные случаи, собираемся начать новую жизнь и все в таком же духе, как, и положено бывшим советским интеллигентам-семидесятникам. Мы встречались и встречаемся с ним в разных городах и странах… Главным образом в Америке, в которой он продолжал жить так, как будто это Одесса какого-нибудь 1980 года. Водка, пельмени, баня, - и плевать, что водка эта – “Absolut”, что пельмени – из русского, русскоязычного магазинчика в Форт Ли, а баня – корейская; неважно, это частности. Ну, про “Самовар” Ромы Каплана, про русские кабаки на Брайтон Бич и говорить и нечего, это само собой. Но Метелицын показал мне и особую, другую, ранее мной не виданную Америку. Он меня свозил в захолустный городишко Moscow, что в штате Main, - та поездка стала началом книги про Америку. Свозил в Cloverack, что на севере штата Нью-Йорк, под городком Hudson-City,  - в музыкальную школу, которую Михаил Шемякин переделал под студию… На островок Shelter, это за Лонг-Айлендом, где в соседстве с престарелыми миллионерами в пристроенной к дому студии вылепливает свое Древо Жизни Эрнст Неизвестный…

В какой-то момент я вдруг сообразил, что эти услышанные застольные рассказы, увиденные мной картинки его жизни, желтые вырезки из строительных многотиражек, то, что происходит с людьми вокруг него, когда континенты меняются как картонные декорации – все это складывается в мощный энергичный сюжет. Путешествия, приключения, риск, авантюры, драки, любовь, жены, дети, богатство, известность, удача… Что мы забыли? Что нужно еще для счастья, для того, чтоб дышать полной грудью?

 

-Иногда появляется абсолютное чувство усталости, и думаешь: я прожил три или четыре жизни! – рассказывает он. – Я жил в Одессе, в Сибири, в Москве, в Нью-Йорке, одна семья, другая, третья, профессий и работ сколько было… Я уже должен бы постареть, к своим годам, но я не могу поверить, что мне 51 год! И по моим поступкам этого не скажешь, я все еще занимаюсь авантюризмом. Я много езжу, вот недавно был в Загребе. В гостях художника Мерсада Бербера. Он один из самых продаваемых  на Западе. (Я потом привез Мерсада и его выставку в Москву.) Загреб, Сараево – там такое смешение культур, кровей, там кругом жирные следы истории. И я подумал: наверное, хорошо было бы вот так жить – сегодня в Хорватии, после в Италии, а там еще где-то…

-Но ты ведь так и живешь. В разных местах, включая Штаты.

-Но все-таки, конечно, хочется жить в Европе, - на самом деле! Мы ведь по всем делам, и по эстетике тоже - конечно, европейцы. Может, европейцы нас за людей не считают, но мы-то хотим. А Штаты – это страна ты сам знаешь какая. Хорошее место, красивое. Живешь, живешь, живешь, живешь… Мой младший брат живет там, готовится к пенсии, ему все нравится. А мне скучно там. Вот Россия - очень интересная страна, здесь быстро все меняется. Еще мне тут нравится то, что здесь чувство экономической security есть практически у всех. Есть квартира - с голоду уже не умрешь. А в Штатах - нет, там дикое чувство экономическое insecurity. Вот мой пацан попал в госпиталь на пять дней. Мне пришел счет на 24 тысячи. Его не хотят оплачивать. Понимаешь, да, что это такое? Но у меня страховка, я решу вопрос. А когда ты живешь в России - нет у тебя медицинской страховки, нет у тебя и страховки на машину, нет у тебя пенсионного плана. Но у тебя есть квартира, и ты знаешь, что если что-то случится, можно пожарить картошки, залить яйцом, макаронов сварить. Ты остаешься в обществе и живешь практически так же, как и раньше, ну только победнее. Вот в этом смысле, здесь чувство экономического security. А там, если что случится и потеряешь прикрытие, тебе конец…

ОДЕССА
-Откуда ты, кто ты? Давай коротко расскажи о себе.

-Мой отец был призван 20 мая 1941 года в армию и направлен в гарнизон Брест-Литовской крепости. Ну и когда шарахнули, он, естественно, попал. И прошел четыре нацистских лагеря. Но вернулся!  При том что, по статистике, из ста человек, попавших в плен, возвращались только трое. Из лагеря во Франции в 44-ом году его освободили американцы. Они его предупреждали, что, если он вернется в Россию, скорей всего попадет в Сибирь. И таки попал. Он был чистый идиот! Когда мать его позже спросила про мотивацию, он ничего вразумительного не мог ответить. Он сказал: "Ну, думал, отсижу 10 лет в Сибири, а потом вернусь".  Он вспомнил какой-то ковшик в сенях, - ну, в общем, бред сивой кобылы, как мне кажется. Живого я его видел раз в жизни, когда мне 20 лет было, я приехал, с ним познакомился. И потом хоронить приехал, он в Гусь-Хрустальном умер.

И вот он встретился с мамой… А у мамы своя история была, она последним пароходом из Одессы эвакуировалась. Все было страшно невероятно. Маму вывезли вместо парализованной чужой женщины, на которую была бронь. Мама у меня была очень красивая, ты в этом можешь мне поверить. Еврейские женщины, они или очень страшные, или уж такие, что рот открываешь и закрыть не можешь. Короче, ей было тогда 15, в нее был влюблен мальчик из 10 класса, у которого папа полковник. А тут война, город бомбят, из Одессы уходит последний пароход… Этот влюбленный мальчик, Яша, заявляет папе-полковнику: "Я без Фиры никуда не поеду!" Полковник говорит – хорошо, берем Фиру, и нашел ей место. А Фира говорит: "Я без мамы никуда не поеду!" Чтоб взять маму девочки, в которую  влюбился их мальчик, та семья оставили парализованную тетку… Такая трагедия.

Потом она вышла замуж, у ее первого мужа было 10 лет без права переписки. Из-за этого ее не брали на работу врачом в Одессе, она смогла устроиться только в Сибири. Первая работа, которую ей дали в Советском Союзе - врач в лагере. Так что у меня было нормальное отношение к Сибири, к стройкам. Потом мы вернулись в Одессу… Я закончил школу и пошел в высшую мореходку, - куда еще мог идти мальчик? Там же за границу плавают. Но меня вышибли после второго курса, по пятому пункту. Я полуеврей, полурусский, -- неважно, меня выдали, вышибли, хотя я был чемпионом по боксу... Я ушел, - а куда идти? Я не технический человек, я человек гуманитарный, я ненавидел эти гайки, у меня до сих пор жена утюг разбирает, я сам не могу. Ну, в строительный институт решил. Досдал 13 предметов за 4 месяца, и поступил.

СЕВЕР. РОМАНТИКА. КОМСОМОЛЬСКАЯ СТРОЙКА
-А когда закончил институт, поехал на Север, и с удовольствием там отработал три года.

-По распределению?

-Нет! Сам выбрал. Я же был отличник, одессит, с пропиской и все прочее. Это как бы романтическая история! Я ездил на Север на преддипломную практику, там все большие строительные начальники меня знали с детства, ведь отец мой с ними работал, и маму они знали. Но дело было не в этом. А в том, что мы с Женей,  моим другом, написали песню одну, - мы же песни писали по молодости, по глупости, в институте. Короче, песня выиграла всесоюзный конкурс, называлась она "Серебряный створ". Начальники нас затребовали через министерство, и мы поехали туда работать.

- Насвисти коротко эту песню.

- Процитирую тебе припев. Знаешь, что такое "створ"? Это прямая между двумя точками поперек реки, куда плотина ставится. Так припев был такой: "И за 6000 верст будет сниться мне створ".  Нет, ну 20 лет мне было, понимаешь?

-А 6000 верст - это докуда? До Нью-Йорка?

-6000 верст тогда было до Одессы. Так вот, я сейчас ни одной секунды не жалею, что поехал работать на Север. Это была потрясающая школа. Я, в 23 года выйдя на площадку, начал командовать тремястами взрослыми мужчинами… Я там работал до запуска агрегата. Знаешь, когда самый кайф?  Когда запускают первый агрегат под перекрытие реки… Тут надо сказать, чтоб ты понял, что самый высокий класс - это  гидростроители и атомщики. Там нет никаких левых актов, приписок, там все всерьез. Ну вот, а потом я поступил в аспирантуру - лучшую в Советском Союзе - в 28 лет, и в 31 год защитился. Когда я приехал в Америку, то понял, что они там на 15 лет отстали от нас по бетону. Почему? А потому что в СССР было государственное финансирование научных разработок, мощное и крупное. А там - маленькие лаборатории… Ведь как я с Эрнстом познакомился? Я специалист по морозостойким литым бетонам, которые растекаются сами, в Америке для них есть термин “Архитектурные бетоны”. Я первый защитил диссертацию в Советском Союзе на эту тему. На самом деле это пленительная штука…

ИСХОД
-Потом ты уехал. История с твоим отъездом – очень красивая.

-Да, это была интрига… Из-за Марины я уехал. С отъездом ситуация была такая: я жил в городе, откуда уезжали всегда. Родственники, то есть мамин двоюродный брат и его дети, подали на отъезд - и получили отказ, сидели в отказе. Я никогда про это не думал. Но когда я женился на Марине... Еду я второго сентября на машине… (Это была “восьмерка”, папа купил как ветеран производства, я ее сам из Братска гнал. Это был мужской поступок, этот перегон “жигулей”, - я ездить толком не умел, права в городе Братск получил, где три светофора. А это было 8000 километров, из которых 3000 без асфальта. 11 суток в дороге. Полковник милиции остановил меня на выезде из Братска и говорит: "Ружье, охотничий билет – все с собой?" - "А что, надо?” - “Да… Никому не останавливать, даже сотрудникам милиции. Ночевать только у милицейских постов.” Места же не столь отдаленные.)

Еду я на этой восьмерке по Одессе и вдруг смотрю – девушка голосует. А подрабатывать надо было, денег, конечно, не было, потому что я платил алименты, 50 процентов отдавал. И еще что-то маме давал. 60 рублей у меня оставалось, у взрослого мужика. Ну, там, похалтуришь, рубчик-два заработаешь, и, в общем, вроде все нормально. А к девушке, короче, уже такси подруливает. А есть такой неписаный закон – у таксистов клиентов не отбивать. Но у меня что-то в груди екнуло, подрезал я таксиста, остановился, открыл дверь и так сразу ей: "Садитесь". А девушек хороших подвозили не за деньги, а за телефон. Вообще, конечно, это скотское состояние, -- зная, что ты достиг как бы профессиональных вершин, брать деньги на шампанское у мамы. Вроде строил ГЭС, доцент, в институте преподаешь…А бабок никаких нет. Вот как-то приехала ко мне подруга из Москвы и обиделась страшно,  говорит: "Я к тебе приехала, а тебя не вижу, ты где-то пропадаешь". А мне что-то надо было заработать, чтоб ее сводить куда-то, я мотался по городу на “восьмерке”. Мерзко это  все было. Так вот. Довез я ту девушку, спросил, как ее зовут и дал ей свои телефоны. Прошел месяц… И, значит, раздался звонок. “Здравствуйте, это Марина.” Я говорю: "Это какая Марина? Как фамилия?" Она растерялась и говорит: "Ну вы же сказали, что будете меня помнить!" “Как же, как же, я помню. Прекрасно вас помню!” - а сам пытаюсь сообразить, кто за этот месяц промелькнул. Договорились встретиться. Я подъезжаю без десяти  пять, смотрю, стоит такая высокая интересная девка. И думаю, - ну вот, везет же некоторым, хорошие длинные нормальные люди, а ко мне сейчас придет эта маленькая медсестра – это я подумал на одну знакомую. И вдруг эта телка идет прямо  к машине, и, когда она открыла дверь, я ее узнал. Я месяц с ней провстречался, но… никаких особых чувств у меня к ней не было. И первый раз такое чувство к ней возникло… Как-то она заснула, а я на нее посмотрел и так подумал: "Блядь, ну почему вот у этих деловых, у спекулянтов, у цеховиков, ну почему у них бабы такие хорошие? Может быть, мне, блядь, взятки начать брать? Хотя - жить-то все равно негде, да и алименты до конца жизни…” Она очень приличная девка по натуре своей, понимаешь? Блядства в ней вообще нет. И вдруг однажды она мне говорит: "Слушай, а почему мы не можем быть вместе?". Я ей говорю: "Марин, ты чего, с ума сошла? Ты живешь в доме четырехкомнатном, деньги берешь в тумбочке, муж солидный человек... Да я б тебя пригласил замуж, но куда мне…" Она говорит: "А я с ним все равно не  буду  жить. Уйду. Вот и все. Завтра утром и уйду.” Утром подъезжаю к ее дому… Она выходит и говорит: "Ты знаешь, муж поехал с сыном на рынок, попугая покупать." Я спрашиваю: "А ты ему сказала, что уходишь?" - "Нет, но сейчас скажу". А тут смотрю – машина подъезжает, привезли попугая… Сижу, жду… Финку взял, в карман положил - если он драться начнет, то я ему… Но все обошлось. Смотрю, она выходит из дома - с мальчиком, у него в руках эта клетка с попугаем, а у нее пакет с косметикой. Ну, сели в машину. А куда ехать? Она говорит: "Давай, может, к моей маме?" Вот, ну вот так она и ушла. От мужа. Ко мне. А потом, день на третий или на четвертый, я ее полюбил. Марина похожа на меня: она или хорошо выглядит, или херово, одно из двух, она либо очень страшненькая, либо очень привлекательная. И она еще такая была: у нее худенький верх, костлявая такая, а снизу у нее все было в порядке, понимаешь? И вот однажды… Раннее утро, она встала с всклокоченной головой, стоит как-то боком, и так нудно собирается, на работу. И так вот я подумал: какая она страшненькая! И вот в этот момент у меня игла пронзила сердце, от жалости, - не от чего-то другого, а от жалости. Типа - вот мое, родное. Вот – так, понимаешь, а? А с отъездом было все очень просто. Маринка как бы ничего не хотела, ни на что не жаловалась. Но одну вещь она постоянно твердила: " Я бы хотела уехать из этой страны". Я говорю: "А вот что тебе здесь не нравится?" Она отвечает: "Вот я в магазин прихожу, а на меня продавщица матом…” Вот на каком-то таком уровне. И я ей однажды говорю: "Марин, давай, это самое, уедем?". Она так обрадовалась. А как уехать? У меня две жены, и дети, надо брать разрешения. У нее муж – у него тоже надо брать разрешение, и у всех родителей тоже. А самый ужас в том, что у нее старшая сестра замужем за подполковником ГРУ, который сидит на Западе в посольстве, под крышей, понимаешь?

Я понимал, что все это непросто -- выехать, да и там непонятно что будет… Но есть одна охеренная  теория – если человек доходит до точки и решает, что он готов уйти из жизни, то тогда он вдруг начинает на все смотреть как бы со стороны, ему легче, он знает, что у него есть запасная дверь, в которую он может в любой момент выйти. С этого момента он начинает рисковать серьезно, потому что как бы перестает бояться. Из этих людей очень мало кто кончает самоубийством! Но как внутренняя философская опора - это очень сильный рычаг. Вот и я тогда этот вопрос для себя решил. Это достаточно наивно для человека 38 лет, но я ей тогда сказал всерьез: “Знаешь, давай договоримся так с тобой: если наступит такая ситуация, если я почувствую, не могу перенести унижения, то я волен распорядиться своей жизнью.” Ну, а дальше все началось, - сделать вызов, найти деньги, выпросить разрешения… Когда я объявил, что уезжаю, мама прорыдала три дня, а папа со мной перестал разговаривать. А на меня тогда очень сильно повлияли тбилисские события, вдруг эти вот саперные лопатки, - это был для меня шок. Я тогда сказал маме: “Если здесь станет хуже, меня убьют, а если станет лучше, я всегда смогу приехать.”

А денег тогда вообще ни копейки не было. Мы скитались по квартирам, потом я продал “восьмерку”, мы купили квартиру - 11,2 метра общей площади, в семейном общежитии, и жили там втроем. Чтоб купить эту квартиру, моя мама развелась с папой, сделала фиктивный брак с каким-то человеком, все как положено, короче. И даже свадьба фиктивная была, этого левого жениха пригласили, он вдруг кинулся маму обнимать…

Вызов делал  один старый еврей, с которым нас познакомили. Это был мудрый человек… Самое смешное, что он меня принялся отговаривать, при том что этими вызовами он себе зарабатывал на жизнь. Он мне сказал: "Куда вы поедете, в Израиль? Зачем вам это надо! Там же мерзкая жизнь! Я там бываю каждые два месяца. Вы бы видели этих жидов… ". Я спрашиваю – а в Штаты? Он отвечает: “А что в Штатах, там же надо работать с утра до вечера, зачем вам это надо! Вы послушайте меня: заведите кооператив". Я был этим сильно обескуражен, а потом таки… Завел кооператив. Как это случилось? У меня по ходу появился один студент-заочник, шустрый парень, у него даже деньги были, чтоб заплатить за оформление. А у меня ничего нет.  У  этого Саши была любовница Света с совершенно мужскими мозгами. Так вот Саша со Светой были свидетелями, с Мариной решили наконец  расписаться. Сашка после, в 93-ом году, срубил в Москве 17 миллионов долларов, а Светку бандиты застрелили возле подъезда – из-за денег, оформили на нее кредит и застрелили. Время такое интересное было…

Фон отъезда был такой. Маринина мама живет в генеральском доме, рядом с начальником первого отдела нашего института. Конечно, был шум. Партком института с такой повесткой – “Отъезд ведущего доцента института в Израиль”… Чудом ни о чем не узнал майор ГРУ – муж Маринкиной сестры Иры.  Мы уехали, и через неделю его отозвали из Перу: “У тебя же благодарность от Андропова, а тут вдруг твои ближайшие родственники выезжают в Израиль, и ты нам не сообщил! Ах, не знал? А вот это еще хуже…” Короче, он с нервным расстройством лег в госпиталь, с женой они разошлись, плюс Советский Союз распался - и он на этой почве просто спился и умер в 44 года. Вот как бы такая ситуация… Пока мы не приехали в Вену, я не верил, что мы улетели.

НЕИЗВЕСТНЫЙ И ШЕМЯКИН
-Если ты доцент по русской литературе, это одно. А вот если ты доцент по бетону, то ты и в Африке доцент. Вот я приехал в Америку, и меня без языка взяли на работу – заниматься бетоном. Все у меня было в порядке,  я работал по специальности в City (так иногда называют мэрию Нью-Йорка – прим. ред.). Но однажды, узнав из газет, что Эрнст Неизвестный собирается ставить памятник на Колыме, я нашел его номер в телефонном справочнике и позвонил. Вот так мы познакомились. Потом я написал ему экспертизу по морозостойкому бетону. Он меня привез в Россию, и мы поставили памятник в Магадане. Можно сказать, что вот так я начал профессионально работать арт-дилером. Это было в 1991 году. Потом я занимался памятником “Золотое дитя”, - это Эрнст сделал для Одессы.

Если вдуматься, то это практически все, что Эрнст поставил на этой территории после изгнания – эти памятники в Одессе, Элисте и Магадане, при том, что Магадан - не самое посещаемое место.

Это же еще надо понять, кто такой Эрнст. Это - авантюрист эпохи возрождения, это доктор, который выше своей докторской диссертации. Парадокс в том, что 99,9 процентов людей его знает по истории, сформированной им самим, по легенде, им самим грамотно сделанной. И по памятнику на могиле Хрущева.

Эта легенда, что будто Хрущев, который Эрнста назвал “пидарасом и абстракцистом”, в завещании написал – чтоб Неизвестный ему поставил памятник. Понятно же, что не было никакого завещания хрущевского. А было покаянное письмо Эрнста Хрущеву. Его опубликовали в перестройку…

Еще одна легенда – что деньги за этот памятник он выкинул из машины на ходу, чтоб Москва помянула Никиту. Такого быть просто не могло - более скупого человека, чем он, я не встречал в жизни. Ну разве только свою первую жену.

Эрнст умен невероятно, он может сформулировать все что угодно. Но если говорить о нем как о мастере… Он - мастерюга, но у него такой немецкий экспрессионизм застывший, и никакого движения нет. Я помню, как рассматривал две его работы, стоящие рядом с его домом на острове Шелтер. Одну он сделал в 53-ем году, а вторую – пару лет назад. Он делает одно и то же! Он больше ничего не умеет! У Эрнста есть невероятно хорошие работы, но мало что можно в доме можно держать, - хотя Эрнст очень хороший график, это надо признать: страшно одаренный график. Эрнст - дитя худкомбината, готов работать по заказу, надо - сделает бронзовый бюст Ельцина с драгоценными камнями.

 

-А что Шемякин? Что о нем скажешь?

-Миша - человек, сформированный на Западе. А Миша мне сказал при первой встрече: “Я не работаю на тему Христа, я не работаю на тему Высоцкого, ни за какие бабки.” Мишка - потрясающий публичный человек. Я это понял, когда мы приехали в Краснодар и он пошел на могилу отца, и там стоял перед телекамерами… Это же шоу-бизнес, и Мишка - это театр одного актера. Но он еще и совершенно милостию Божьей скульптор, понимаешь. Если говорить о профессии арт-дилера… Можно сказать, что с Эрнстом я прошел институт, а с Мишкой – аспирантуру. Но если серьезно, я вот только сейчас понимаю, что поздно этим начал заниматься, что на это не хватит жизни.

Я не мог начинать с большими американскими художниками, у них, как у Мадонны, все расписано на годы вперед. Зачем им нужен человек, который плохо говорит по-английски? Интуитивно я все начал делать правильно – начал с русскими художниками.

НЕИЗВЕСТНЫЙ И ЗОЛОТО
-С дедушкой Неизвестным вы делали золотые кресты…

-Да, я убедил его, что надо заняться ювелиркой. Сам Бенвенуто Челлини ею занимался! Это 93-й год, 94-й… Вообще в бизнесе, как известно, самое сложное - придумать правильную концепцию. Когда я только начинал с Эрнстом первый памятник, я сидел у себя в Бруклинской квартире на кухне и думал: вот что происходит в России? Ну, вот появились в новые русские… Но этот типаж для меня не новый, он не в Москве впервые появился, а на Брайтоне, причем 20 лет назад. Приехали люди со своей эстетикой, заимели какие-то деньги и захотели шикарно выглядеть: побитая машина, - но Мерседес, шуба second hand – но некогда шикарная. После такие появились и в России… Все те, которые ездят на 600-х Мерсах, посылают детей в Швейцарию учиться – это люди выдающиеся, не обязательно в хорошем смысле этого слова. Это активные, заметные люди, которые громко о себе заявили и чего-то хотят – именно поэтому с ними интересно работать. И эти люди хотят быть обольщенными. Обольщенными, да, - но не охмуренными! Во втором случае концовка другая…

Я подумал, что эти люди хотят приобщиться к культуре, к искусству, причем этот процесс должен идти быстро – то, на что в Штатах уходит 15 лет, тут случается за год… Особенно бандиты должны вообще к этому тянуться невероятно. Они в каких-то вопросах люди незамутненные… Ну вот человек хочет войти в круг приличных людей - не только для понтов, понимаешь, но и для самого себя. Я стал думать: ну хорошо, у них есть деньги, но они на картину или на скульптуру не смогут раскошелиться, у них рука не поднимется! И даже не потому что денег жалко, просто им странно думать, что так дорого могут стоить кило бронзы или метр холста… А что может дорого стоить, к чему в России было уважение? К какому носителю, к какому материалу? На тот момент – все еще к золоту! Это сейчас мы понимаем, что килограмм чистого золота 99 пробы стоит меньше корейской машины, а не так давно ведь за каждое кольцо трясли… Так я пришел к решению. Надо, чтоб это было настоящее произведение искусства, чтоб человек прям сразу приобщался к прекрасному – но и чтоб вещь была красивая, и вместе с тем чтоб она была из материала, который вообще не вызывает вопросов.

-Короче, ты тогда попал в десятку.

-Конечно, в десятку, никаких сомнений. Мы сделали вообще потрясающие вещи…

-Значит, это ты придумал?

-Идея была моя и Эрнста, как бы совместная.

-Дальше вы расстались с Эрнстом, и ты работал с Шемякиным...

-С Шемякиным мы начали с ювелирки.

-Это вот те маленькие шуты из золота с брильянтами, что стояли в очень богатой русской галерее Феликса Комарова в Нью-Йорке на 5 Авеню,  возле Central Park?

-Да, да.

-И которые так вяло продавались, что галерея лопнула?

-Ну…

-Это была очень красивая история.

-И я ушел тогда от Шемякина и Комарова…

РУСТАМ - ГЕНИЙ
-И стал работать с Рустамом Хамдамовым.

-Ты всем говоришь, что он гений.

-Хамдамов - это абсолютно самодостаточная эстетическая величина мирового масштаба. Это единственный гений, которого я в своей жизни встретил, и, думаю, ничего подобного больше не встречу. Я с ним работаю с 95-го года, с твоей подачи... Он гений абсолютный. У него весь образ мыслей другой, не такой как у всех. У него есть своя эстетика, абсолютно очевидная, узнаваемая. Но, понимаешь, в чем дело… С Рустамом можно было бы сделать миллионы… Но – у него есть страх! Он боится! Боится создать несовершенную работу! Я объясню, что такое Рустам. Вот у старшего Тарковского есть такая формула, она к женщине относится, я отнесу еще к двум предметам: к Рустаму и к России. Он говорил:

 

“Если б как прежде я был горделив

я бы оставил тебя навсегда, -

все, с чем расстаться нельзя ни за что,

то, с чем возиться не стоит труда”.

 

-Это приблизительно то же самое, что чемодан без ручки?

-Совершенно правильно. Но - ни одна баба, ни одно вино, никакие деньги не доставили мне такого кайфа в жизни, как Рустам. Потому что, когда Рустам в порядке, с ним сесть на кухне и полночи поговорить – это дорогого стоит, понимаешь. Но вот я открывал его выставку в своей галерее, в Москве, так он на открытие не пришел. Да и хер с ним. В чем проблема Рустама… Ему страшно хочется быть знаменитым, богатым, - это абсолютно очевидно! Но Рустам может напиться и обозвать своего благодетеля и спонсора свиньей. К нему не раз приходили люди с действительно большими деньгами, которые могли бы ему помочь, что-то для него сделать. “А, говорит, ты думаешь, что можешь все купить за свои бабки? Да пошел ты отсюда со своими бабками!” Он Чубайса выгнал! Тот пришел с Машей, с женой, она увлекается, у них неплохая коллекция Рустама. Они пришли еще купить… Но Рустаму что-то не понравилось, и его понесло. А как его несет, мы с тобой знаем…

-О да. Хотя я его все равно люблю. Точно он гений – плюет на деньги. Это такая вещь, которую не сыграть.

-Рустам на самом деле - последний хранитель, реальный хранитель традиций, пропустивший через себя всю эстетику серебряного века. В этом у меня нет никаких сомнений. И не только у меня. Я как-то побывал с Рустамом дома у владельца журнала "Антропология и эстетика", гарвардского профессора Франческо Пиллизи. А привел нас туда Ремо Кудиери, автор четырех монографий. А еще там был знаменитый Дэвид Росс. Так вот они все вокруг Рустама, как вокруг елки скакали, понимаешь? Чудес не бывает.

ПРИНТЫ. КОНЕЦ РУССКОГО БИЗНЕСА
-Я долго был как бы чисто русским дилером, которому интересны сами проекты, ну, типа – дело сделать. А купить-продать – это было неинтересно. И в этом была моя ошибка… Я, будучи евреем, по матери, будучи одесситом, -- никогда не мог ничего продать! Хотя, конечно, попытки были. Однажды, еще в аспирантуре, во время олимпиады я купил ящик мыла с целью наварить бабки. Как сейчас помню - мыло “Люкс”, я привез его в Одессу. И продал собственной маме, которая тоже тот еще бизнесмен. Покупал я по 50 копеек за кусок, а ей продал по 75. Деньги у меня кончились буквально на следующий вечер. А через неделю в Одессе вдруг появилось мыло, город просто завалили мылом, - и мама тот “Люкс” потом долго раздаривала знакомым.

-Ты подумал – “ну, какой из меня бизнесмен”?

-Нет, я бизнесом я все-таки потом занимался, - не забывай про мой научный кооператив.  Про бизнес я понял одну вещь. Вот я когда-то на любительском уровне писал сценарий КВН… Там нужна была идея. То же самое и в бизнесе: если у тебя есть какая-то идея интересная, и ты можешь ее реализовать – то можно заработать деньги… В общем, как только мы устроились в Америке и моя жена стала работать врачом, я бросил работу и стал арт-дилером. Начал я вроде бодро. С одним только Шемякиным я выпустил  комплект из 15 скульптур, да плюс еще сериграфии. Дело вроде я делал, но – в бизнесе это главный вопрос – заработал ли я на этом? Увы… И тогда я вдруг понял, как называется то, чем я занимался: русская самодеятельность. Это был кризис, перелом… И тогда я подошел к ситуации так, как  будто я пишу диссертацию, то есть поднял источники, журналы собрал, книги – в общем, стал изучать вопрос основательно. Достаточно быстро я пришел к выводу, что лучше быть номером 7 в команде номер 1, чем номер 1 в команде номер 237. У меня была маленькая компания, я воевал в одиночестве, денег не хватало. Тогда встал следующий вопрос: Как приблизиться к номеру 1? И вот это как бы удалось: в 98-ом году я сумел найти почву, на которой  поднялся. Чудес не бывает! В искусстве крутится столько же денег, сколько в наркобизнесе, реально! Как тут угадать, что надо продать людям? Вот смотри, что получается. Только “Мерседес” выезжает за ворота автосалона, он тут же падает в цене на треть! Все, что ты покупаешь, в момент покупки резко дешевеет. А что в цене растет? Только правильно купленная недвижимость. И - правильно купленные предметы арта! Ну, с недвижимостью понятно, там есть три важные вещи, которые определяют цену. Первое: location. Второе: location. Третье: location. А в арте первое правило такое: Prise must be wright. Цена должна быть справедливой. Международный рынок диктует вот что: при перемещении из Находки в Париж и Нью-Йорк вещь должна меняться в цене не больше чем на 30 процентов – и то это связано с налогами и таможней… Правило второе - такое. Раз я заявляю, что арт - это инвестиционно емкий продукт, то я обязан тебе как клиенту дать масштаб этой инвестиционной емкости, показать объективно проверяемый механизм. И правило третье, самое, может, главное для России: должен быть институт финансовой ликвидности. Вот у тебя есть вещь, и ты должен иметь неунизительный механизм – как реализовать ее и не потерять при этом денег. Ты, допустим, не для инвестиции ее купил, - но все равно можешь вернуть свои деньги в любой момент! Вот если эти три правила одновременно не работают, значит, никакого артбизнеса нет. (Ну, не в счет редкие исключения типа Лео Кастелли, который мог за большие деньги продавать банки с дерьмом…)

Практически весь арт -- рыночен, все художники – рыночные; просто у них цена разная. Давай спросим: почему один зал Пушкинского музея на рынке стоит в пять раз больше, чем вся Третьяковская галерея? Ответ очень простой. Потому что покупатели Ван Гога – это тысячи миллионеров по всему миру. А кто теоретически может купить Шишкина и Серова? Три десятитысячные российского населения. Арт-рынок - это категория не эстетическая, а экономическая. Законы этого рынка жестоки… Вот в Москве было 400 галерей, и почти все они загнулись, все! Из 400 осталось 30, из которых реально работают четыре или пять. Почему так получилось? Потому что все эти галереи занимались одним и тем же втираловом. Они говорили, что такой-то - хороший художник, и у него хорошие картины. И все это голословно, ведь института цены нету. Разговор идет на уровне: “Вы что, мне не верите?!” Да, не верю! Почему я должен верить, что картина столько стоит? Дайте мне доказательства. Как же человек будет вкладывать деньги в картину, если вообще нет ликвидности? Ни одна галерея не может себе позволить принять обратно работу, которую сама же продала, и вернуть деньги!

-Ага, они торговали оригиналами, все эти галереи, а ты придумал перетащить в Россию рынок принтов?

-Так сегодня оригинальные принты составляют на мировом артрынке  75 процентов всех денег! А в России этим никто кроме нас не занимается. Последние 80 лет. До революции же в России принтов на рынке было уж точно не меньше чем оригиналов! Открываешь Достоевского или Чехова, и читаешь: “На стене висела литография (или гравюра) такого-то…” Ну, вспомнил? А что такое гравюра? Это и есть оригинальный принт, изготовленный на тогдашнем уровне технологий.

Гравюра, принт – они должны иметь такие признаки. Личное участие автора, его личная подпись, ограниченность тиража, которая гарантируется двумя вещами – это разлом матрицы и сертификат, за который я отвечаю головой. Если сертификат подделан, я как арт-дилер за это отвечу как за подделку денег - до 7 лет тюрьмы. Сегодня сериграфия -- самый продвинутый вид оригинального принта. А можно в принты вложить капитал? Безусловно. По той простой причине, что, скажем, сегодня для России как для страны, где нет цивилизованных институтов хранения денег, оригинальный принт - это самое лучшее вложение денег. Вот, к примеру, оригинальный принт, литография Шагала. Она стоит 20 тысяч, и при этом дает ну минимум 10 процентов годовых.

БУРЖУАЗНОСТЬ
-Я тебе скажу одну простую вещь: 99 процентов покупателей выбирают картину по принципу нравится - не нравится. И это правильно! Покупка арта - это процесс такой же интимный, как секс. Я тебе скажу, что моя галерея – это очень хороший крепкий буржуазный салон. Ругательное ли это слово? Практика показывает, что нет.

-Ну да, бывало, на Западе в галерею зайдешь, а там на картинках какие-то девки полуголые, лошадки… Все как тут. Обычная у тебя тут западная галерея.

-Абсолютно. Обычная западная буржуазная галерея! Теперь давай рассмотрим ситуацию с другими галереями в Москве, не буржуазными. Вот, говорят, галерейщики Марат Гельман и Айдан Салахова специализируются на концептуальном искусстве. Теперь я задаю вопрос: скажите, а вот Айдан -- сколько продала за год телеинсталляций? Покажите мне людей, которые это купили! А мне говорят: “Ты что, она же антикварную живопись продает! Вот за счет этого и живет”. Ну, знаете… Так можно устроить якобы театр, набрать кордебалет, который репетирует, но сборов нет, и директор зарабатывает тем, что сдает девиц офицерам на ночь.

-Тут получается так, что ты торгуешь искусством в стране, где духовностью считалось собирать книжки Пикуля и Проскурина, где массовый потребитель имеет очень странное представление о возвышенном…

-Нет, ты неправ. Объясню тебе почему: все эти новые богатые - это дети экономики, а не эстетики. Экономический язык они понимают великолепно. Мы были отсечены от арт-рынка 75 лет! Для нас в Советском Союзе купить арт - это было все равно что слетать в Париж. Или на Луну. О Фаберже мы узнавали из кинокартины “Следствие ведут знатоки”… Теперь все начинается заново… Тут у меня в галерее - абсолютно западный прагматизм. Я говорю клиенту, который ничего не смыслит в искусстве: “Слушай, парень, выбери то, что тебе нравится. А то, что тебя не наё..вают, я тебе легко докажу”.

-Ну да, понял, тут же гарантия ликвидности. У меня в молодости был друг, который пропил полбиблиотеки своей тещи. Взял пару книг, снес в букинистический – и получаешь на бутылку или две водки. Так приблизительно, если грубо, да?

-Грубо, да. Тут есть очень много всяких моментов,  но главное – ликвидность есть.

-А несли вам обратно?

-Нас этим пугали, но… за два года на рынке ни одного случая не было.

ПРОДАВАЯ ПРЕКРАСНОЕ
-Люди, которые сюда приходят, они часто зажаты. Все у них в жизни вроде состоялось, все у них в порядке: бизнес идет хорошо, квартира, “Мерс”, дача на Рублевке… Но и в квартире, и на даче у них пустые стены. Они хотят туда что-то повесить. И вот они приходят ко мне и говорят: “Вы знаете, надо что-то купить, но я в этом ничего не понимаю.” Человек стесняется: он везде чувствует себя нормально, с партнерами, с бандитами, с силовиками тоже, с телками у него  порядок. А с артом у него неловкость. Вот ее-то и должен снять я за 40 секунд. Я должен человеку сказать правду, и я ему говорю ее: “Послушайте,  кто вам сказал, что вы не понимаете? Вы же знаете, что вам нравится? Вот и выберите это. А техническую часть мы вам всю расскажем.” Расскажу очень показательный в этом смысле случай. Пришел ко мне клиент, владелец пароходства, и купил арта сразу на 14 штук. Он только зашел в галерею, а ему тут же позвонили на мобильный телефон из Гон-Конга, он разговаривает, и при этом ходит и тыкает пальцем в картины, которые понравились: “Эту, вот эту, еще ту и, блядь, вот ту! Посчитай и отправь мне на пароход.” Я у него спрашиваю: “Ты вообще понял, что ты выбрал? Вот этого художника, например, королевская семья собирает, а того -- Роберт де Ниро и Элтон Джон!” А он отвечает: “Ты понимаешь, в чем дело: я всегда подозревал, что у меня хороший вкус. Вот видишь – не только мне нравится, но и королеве. А то я зашел в галерею какую-то, а там жопа  с веслом, и за это просит 5 000 долларов. Или я сошел с ума, или они!” В чем смысл, в чем причина такого сходства вкусов? Это не наша заслуга. Просто на мировом рынке выработаны самые покупаемые имиджи, которые нравятся одинаково покупателям и в Японии, и в Канаде, - в России тоже! Ну, на Украине ситуация немножко отличается - к сожалению, в сторону плохого вкуса. Почему? Не знаю! Но совершенно точно, что вот эти картинки со сладкими бабами – самые ходовые что в Москве, что в Лондоне и Нью-Йорке. Сегодня вся эта ситуация глобализирована. Я говорю о том, что судьба Ван Гога в 20 веке невозможна. Модильяни был последним из тех, кто при жизни голодал, а после смерти бы признан гением. Непонятых гениев больше не будет. Если человек гений, то кто-то из тысяч человек, которые увидят его работу, смогут ее оценить.

-А вот как это происходит? Как ты продаешь арт? Не думаю, что это легко – убедить человека, что за кусок холста он должен тебе дать пачку денег…

-Психологически это знаешь на что похоже? Я тебе дам такую модель. Представь себе бабу, ей 30 лет, она еще не старая, но не такая уж и юная… Она все понимает и про любовь, и про секс, она устроена в жизни, у нее есть любящий муж, а при этом еще и любовник. Конечно, она хочет нравиться, но... Ничего ей не надо, все у нее есть. Ну, это аналогия такая, понимаешь? Вот стоит она, счастливая, красивая, любимая, любящая, богатая, счастливая. Легко ее снять? Ты скажешь: “Невозможно!” А я - постараюсь это сделать…

 




Facebook Twitter Google Digg Reddit LinkedIn Pinterest StumbleUpon Email


  
MAJOR ARTISTS
NAUMOVA LARISSA / ЛАРИСА НАУМОВА
MESHBERG LEV / ЛЕВ МЕЖБЕРГ
CHEMIAKIN MIHAIL / ШЕМЯКИН МИХАИЛ
KHAMDAMOV RUSTAM / РУСТАМ ХАМДАМОВ
TSELKOV OLEG / ЦЕЛКОВ ОЛЕГ
KUPER YURI / ЮРИЙ КУПЕР
PLAVINSKY DMITRY / ДМИТРИЙ ПЛАВИНСКИЙ
NAZARENKO TATYANA /ТАТЬЯНА НАЗАРЕНКО
NESTEROVA NATALYA / НАТАЛЬЯ НЕСТЕРОВА
DULFAN LUCIEN / ЛЮСЬЕН ДЮЛЬФАН
TULPANOFF IGOR / ИГОРЬ ТЮЛЬПАНОВ
BERBER MERSAD / МЕРСАД БЕРБЕР
POPOVICH DIMITRY / ДИМИТРИЙ ПОПОВИЧ
SHULZHENKO VASILY / ВАСИЛИЙ ШУЛЬЖЕНКО
BULGAKOVA OLGA / ОЛЬГА БУЛГАКОВА
SITNIKOV ALEXANDER / АЛЕКСАНДР СИТНИКОВ
SHERSTIUK SERGEY / СЕРГЕЙ ШЕРСТЮК
GETA SERGEY / СЕРГЕЙ ГЕТА
ODNORALOV MIKHAIL / МИХАИЛ ОДНОРАЛОВ

EMERGING ARTISTS
KUZNETSOV ANTON / АНТОН КУЗНЕЦОВ
VALUEVA SVETLANA / СВЕТЛАНА ВАЛУЕВА
MINNIBAEVA OLGA / ОЛЬГА МИННИБАЕВА

CORPORATE ART
ROY FAIRCHILD-WOODARD
GARY BENFIELD
JANET TREBY
LEO McDOWELL
FELIX MAS

MISCELLANY
BELLE ANDREY/АНДРЕЙ БЕЛЛЕ
SHERBAUM PAVEL/ПАВЕЛ ШЕРБАУМ
TSRIMOV RUSLAN/РУСЛАН ЦРИМОВ
YAN TATYANA/ТАТЬЯНА ЯН
ALEKSEEV DMITRIY/ДМИТРИЙ АЛЕКСЕЕВ
KAMENNOY SERGEY/СЕРГЕЙ КАМЕННОЙ

FOTO GALLERY

Exhibition


PICTURE OF THE MOMENT
  » Mar 29, 2024  




MAILING LIST

Join Our Free Newsletter
NAME  
EMAIL  
We never SPAM   



SEARCH
 
 


 |  HOME  |  GALLERY | ARTISTS | SHOP | ARTICLES | EVENTS | FILMS | ORDER | LINKS | CONTACT | 
All rights reserved.
Powered by ArtWebSpace.com | login