Проверяется на ощупь

На современном рынке искусства три четверти товара составляют принты. Они делятся на две категории: не имеющие инвестиционной ценности копии и репродукции, сделанные типографским или компьютерным способом, и оригинальный принт, приобретение которого считается вложением капитала.

Современное понятие оригинального принта  включает в себя офорт,  литографию и сериографию. А первым прототипом принта стала шелкография, или трафаретная живопись, которую китайцы придумали 600 лет назад. Механизм чрезвычайно прост - места, которые не должны пропечататься, закрываются, остальное «прогоняется» краской. И так множество раз, пока рисунок не готов. Экраном для печати в те времена служил шелк, отсюда и название.

Во второй половине ХХ века ввели термин «сериография», чтобы отделить ремесленное производство -  изготовление плакатов или маек - от создания произведений искусства. Взрыв интереса к сериографии был связан с технической революцией – стали выпускать маленькие сита, ячейки которых в тысячу раз меньше, чем у шелка, и мелкодисперсные краски. Таким образом, у художников появилась возможность тиражировать работы,  до этого существовавшие в одном экземпляре. Количество цветов в этой технологии не ограничено, и если автор разбивает матрицу, допустим, на 120 оттенков, значит, холст 120 раз ляжет под печатающий станок, который 120 раз вольет в него краску. Готовые принты могут слегка отличаться друг от друга, поскольку сама природа краски такова, что она всякий раз сочетается чуть-чуть иначе. Отличить сериографию от компьютерного принта можно даже с закрытыми глазами - проводя рукой по поверхности, ты чувствуешь неровности и шероховатости, как на обычной картине.

Правила и исключения

Создание матрицы сериографии занимает около года. На это уходит 80 процентов денег, остальное тратится на холст, краски и прочее. И еще месяца четыре длится сама печать. Соответственно, подходя к покупке оригинального принта, нужно иметь в  виду, что эта невероятно трудоемкая работа, с огромными степенями защиты товара, по определению, не может стоить дешево.

При изготовлении оригинального принта должны быть соблюдены три условия:

1. Работа на 95 процентов делается вручную, с личным участием автора во всех процессах.

2. Подпись ставится по окончании собственной рукой автора.

3. Тираж строго ограничен.

Что касается тиража, он защищается и юридически, и физически. Прежде всего - матрица уничтожается. Компания, выпускающая принты, юридически согласно закону отвечает, за то, что напечатано столько-то экземпляров и ни на один больше и что матрицы больше не существует. Покупателю выдается  специальный сертификат компании.  Любые нарушения караются  весьма строго. Допустим, в штате Нью-Джерси это семь лет тюрьмы.

Люди, вращающиеся в этом  серьезном и денежном бизнесе, очень ревностно следят за соблюдением правил. В сертификате обязательно указывается адрес и телефон компании, а так же информация о том, где, когда, кем и по какой технике выпущена серия. Дальше должен быть представлен тираж - абсолютно все образцы, которые, кстати сказать, нумеруются по-разному. Допустим: «весь тираж – 310 литографий, из которых  250 экземпляров на такой-то бумаге, пронумерованы от 1 до 250, пятьдесят экземпляров на японской рисовой бумаге, пронумерованы римскими цифрами,  и десять экземпляров, помеченных «А.Р.»  или «Е.А.», - так называемые авторские экземпляры. Каждая работа подписана и пронумерована художником. Матрицы стерты».

Современные тиражи оригинальных принтов выпускают двух видов – коммерческий (300 - 500 экземпляров) и так называемый музейный, не превышающий 40 – 50 единиц. В начале же ХХ века тиражи были небольшие – 20-30, ну максимум 50 оттисков. Первым, кто нарушил это неписанное правило, был Сальвадор Дали. Существует огромное количество «фальшаков» с его подписью, в основном, это литографии. Подлинный принт Дали, одобренный респектабельным экспертом, стоит 10-12 тысяч, любые сомнения по поводу происхождения работы  опускают ее стоимость в десять раз, несмотря на подпись. Дело в том, что, по легенде, Дали неоднократно в конце жизни подписывал пустые листы. При заключении контракта на изготовление сериографии он требовал с производителя аванс: «Дай-ка ты мне сейчас хотя бы один миллион. Мы же оба знаем, что ты будешь иметь с этого гарантированные деньги!» Но поскольку сериография без личной подписи автора ничего не стоит, изготовитель, в свою очередь, тоже страховался: мол, денег-то я дам, но ведь ты уже пожилой человек, мало ли что может случиться. И Дали, повторюсь, по легенде, подписывает пустую бумагу – какое-то количество листов для печатания литографии. Было нарушено одно из общепринятых правил: сначала вещь доводится до качества, и лишь тогда художник подписывает ее своей рукой.  Сам факт существования  некачественных, сомнительных  работ дал простор для всевозможных подделок. Поэтому Дали -  художник, требующий особо тщательной экспертизы.

Искусство как инвестмент

Оригинальным принтом занимались Дюрер, Рембрандт, Пикассо, Шагал, Миро, Матисс, Уорхолл – практически все большие художники. Чтобы  иметь представление о ценах на эти работы, скажу, что недавно сериография Уорхолла была продана за 17,4 миллиона долларов, а маленькая литография Лотрека, у которой всего 7 цветов, за 120 тысяч долларов.

Эти принты, относящиеся к сектору антиквариата, - мощное средство  вложения капитала. Они растут в цене в среднем на 15 % в год. Покупать такие раритеты можно только в респектабельных галереях Лондона, Нью-Йорка или хотя бы Парижа и Берлина. Галерея должна быть солидной, с хорошей репутацией, из тех, что «в игры не играют», поскольку ее владельцу есть что терять. Как правило, хозяева таких  галерей владеют работами, а не являются промежуточными дилерами.

Сейчас стало модно возить в Москву выставки.  Уже второй раз, например,  из-за  рубежа  привезли Марка Шагала. Здесь нужно иметь в виду, что в России цена на антикварные принты, как правило,  завышена. Это связано с расходами на перевозку и посредническими гонорарами.   

Что касается коммерческих  декоративных оригинальных принтов, их можно совершенно спокойно покупать в России. Но опять-таки, они должны сопровождаться сертификатом западной компании, которая юридически отвечает перед клиентом  по  законам своей страны. Хороший коммерческий принт  растет в цене на 15-20  процентов в год. Почему это происходит? Объясняю. Допустим, сериография вышла тиражом в 500 экземпляров, а дилеров, которые в ней заинтересованы, в три раза больше. Они мгновенно выкупают тираж и распродают своим клиентам. Дальше эту работу можно купить только на вторичном рынке. И  компания, выпустившая принт, по биржевому принципу начинает постепенно поднимать ее цену на рынке. Здесь присутствует весьма тонкий расчет: бизнесмен, купивший работу, радуется, что она растет в цене, но он не побежит ее продавать, поскольку совсем на другом зарабатывает!

И еще. Где бы вы ни покупали произведение искусства, чтобы обезопасить себя, старайтесь получить письменное свидетельство, что в любой момент у вас его примут обратно, по той же цене (либо заранее оговаривается процент потери), и деньги выплатят в такой-то срок. Нормальная компания, как правило, дает подобные гарантии. (Разумеется, надо иметь в виду, что товар у вас примут без поправок на рост стоимости.)

Особенности национального принта

С точки зрения технологий - и в ХХ  веке, и сегодня  - «потолком» для отечественных художников остается офорт. В литографии все гораздо сложнее, не говоря о сериографии.  На всем постсоветском пространстве есть пока только одна качественная студия Бориса Бельского, где  Рустамом Хамдамовым делалась серия «Клоунессы». Максимум, что может здесь Борис, – это 22 цвета, в то время  как Лондон или Нью-Йорк выдают 150! Нужны высококлассные специалисты и дорогое оборудование, которых в России, увы, нет. Но главное, до сих пор  отсутствует  институт гарантии тиража. Допустим, Плавинский 30 лет назад делал блестящие офорты. Сейчас они стоят дорого, но никаких сертификатов к ним нет, никто не знает, сколько их вообще было выпущено!

Каждому понятно, почему, допустим,  редкие марки выпускают тиражом 500 штук специально для коллекционеров, и стоят они недешево. А другие, в сто раз красивее, которые печатают для почты, ничего не стоят. Раритет закладывается на старте!

Все, что стоит денег, в мире арта сопровождается бумагами, поэтому весь институт оригинального принта базируется на западе, где за нарушение  закона предусмотрена ответственность. А это значит, что если кто-то захочет сделать сериографию отечественного художника, то печатать он все равно будет за рубежом. В мире  всего пять-шесть таких мест, где это делается качественно. У таких ателье, как правило, не меньше чем полувековая репутация, они гарантируют качество и отвечают за то, что не напечатают ни одной лишнего экземпляра. Когда я делал «Золотые кресты» Эрнста Неизвестного, нам  предлагали в России  гораздо более  выгодные условия. Тем не менее, мы остались в Нью-Йорке, поскольку знали, что там мастер ни одного лишнего креста ни для себя, ни на продажу не сделает. В чем вся суть этого бизнеса? Ты не должен обманывать клиента, а иначе тебе «оторвут ноги» законным путем и с рынка ты уйдешь навсегда. Репутация печатного дома стоит дороже денег!

И, кстати, печатать сериографию российского художника имеет смысл, только если он востребован за рубежом. Если нет, ты его в России не продашь. Русский любит, чтобы у него все было уникально, в одном экземпляре!