Рассказывает Президент восточно-европейского филиала компании LCA Игорь Метелицын: «Несколько лет назад ко мне в руки попало портфолио литографий работы Элмира де Хори. Это был шок. Я показал замечательно оформленное издание сначала Михаилу Шемякину, затем Дмитрию Плавинскому и китайскому художнику Чейз Чену. И получил истинное удовольствие, обнаружив у всех троих одинаковые чувства восхищения и удивления. Сегодня, спустя двадцать один год после смерти Эльмира де Хори, мы счастливы представить в нашей галерее российским ценителям искусства это уникальное творение великого мастера».

Венгерский набоб

Элмир де Хори, он же фон Хори, Луи Кассу, Барон Элмир Хоффман, Элмир Херцог, Дори-Бутэн, родился  в 1906 году в Будапеште в аристократической семье. Юношей он перебрался в Париж, где учился живописи у Фернана Леже в знаменитой Академии Grande Chaumiere. Успехи де Хори как художника были крайне скромны: в 1926 году один из его пейзажей приняли на ежегодный Осенний Салон, и однажды несколько портретов выставила малоизвестная лондонская галерея. Ему не удалось продать ни одной из своих работ. Но де Хори не очень-то переживал свою творческую несостоятельность – благодаря материальной поддержке богатых родителей он мог проводить большую часть времени в парижских кафе в интернациональной среде художественной богемы. Так продолжалось до 1932 года, когда де Хори по целому ряду политических причин и семейным обстоятельствам был вынужден вернуться в Будапешт. Для молодого повесы началась черная полоса: он был заключен в тюрьму местным фашистским режимом и вскоре отправлен нацистами в концентрационный лагерь. Все имущество семьи де Хори было конфисковано сначала немцами, а после войны – коммунистами. Элмир бежал из Венгрии в Париж, чтобы никогда больше не вернуться на родину своих предков.

       С  этого момента началась вторая, самая захватывающая глава его жизни.

Профессия – фальсификатор

В Париже де Хори влачил жалкое существование художника-неудачника: работы не покупались, денег не было, будущее пугало неопределенностью. И тут судьба подкинула случай, определивший всю его дальнейшую жизнь. Забредшая в мастерскую Элмира богатая англичанка приняла его рисунок за работу Пикассо и тут же купила за $40. Узнав через некоторое время, что дама перепродала его «творение» дилеру уже за $150, де Хори понял, что нечаянно набрел на «золотую жилу». Вытащив с пыльных антресолей

Пока Пикассо работал в своей мастерской               в Париже, венгерскому барону удалось продать официальному представителю художника пять фальшивых рисунков Пабло.

довоенные запасы бумаги, ловкий аристократ отправился в путешествие по европейским столицам, где пребывание в дорогих отелях компенсировал продажей «рисунков Пикассо». Сравнительно недорогие «шедевры» он изготавливал по утрам за чашкой кофе. Вырученных средств хватило на билет в Америку.

Де Хори «задержался» в США без документов на целых 11 лет. Очередная попытка продать свои собственные работы закончилась неудачей, и де Хори решил больше не испытывать судьбу: он полностью переключился на изготовление фальшивок, ограничив пока свой интерес графикой импрессионистов и постимпрессионистов. Представляясь европейским аристократом бароном де Хори, он сумел завести знакомства со сливками высшего общества: нефтяными магнатами, промышленниками, банкирами и кинозвездами. Им он и продавал свои «шедевры».

 

«Высокое искусство» имитации

Изобретательность и дерзость де Хори не знала границ. Так, пока Пикассо работал в своей мастерской в Париже, венгерскому барону удалось продать официальному представителю художника, владельцу престижной галереи в Нью-Йорке, пять фальшивых рисунков испанца и прилично на этом заработать. Перебравшись во Флориду, де Хори вступил в активную переписку с крупнейшими музеями и галереями по всей стране, предлагая им свою растущую не по дням, а по часам коллекцию рисунков, гуашей, акварелей и небольших картин маслом Матисса, Пикассо, Брака, Шагала, Дерена, Боннара, Дега, Дюфи, Вламинка, Модильяни, Ренуара. Успех был ошеломляющим. За два года американские музеи и частные коллекции «обогатились» семьюдесятью «шедеврами» французской живописи и несметным количеством рисунков и акварелей.

В 1959 году де Хори вернулся в любимый Париж уже опытнейшим профессионалом в своем деле и богатым человеком. Однако, понимая, что здесь ему будет труднее действовать на стезе фальсификатора, де Хори вступил в сговор с двумя дилерами, которым удавалось обманным образом подписывать подложные документы о подлинности даже у реальных авторов работ.

Лишенный  таланта художника, де Хори обладал даром гениального имитатора. «Я не копирую, а интерпретирую», – любил замечать он. Де Хори необычайно верно схватывал стиль и даже «энергетическую вибрацию» выбранного автора. Из-за этой весьма редкой способности даже первоклассным экспертам было крайне трудно распознать обман, не говоря о простых коллекционерах. Де Хори улавливал дух времени, то, что витало в воздухе и находило свое воплощение в почерке знаменитых мастеров.

Необходимо отметить, что, по мнениям экспертов, нередко «шедевры» де Хори превосходят по качеству «интерпретируемые» им работы. Главным образом это касается его литографий: де Хори лично контролировал процесс изготовления отпечатков на всех стадиях (он использовал до 16 оттенков цветов) и не жалел средств на профессиональную технику.

 

Второе рождение

Все раскрылось в 1968 году из-за банальной жадности разросшегося преступного синдиката. Несравненно более высокие цены за живопись, чем за графику, соблазнили мошенников на создание больших «полотен Шагала и Матисса». Но, в отличие от гуашей и акварелей, которые высыхают быстро, живописи для этого требуются годы, и здесь обнаружить обман намного проще.

Скандал был грандиозный. Все его участники попали за решетку. Однако сам де Хори практически не пострадал, поскольку не продавал подделки, а лишь «имитировал» произведения других художников. Его выпустили из тюрьмы через два месяцы, и в одночасье талантливый подражатель стал невероятно знаменитым. Известный журналист Клиффорд Ирвинг написал биографию де Хори, а великий Орсон Уэллс снял про него фильм “F For Fake”. Виновник шумихи быстро приспособился к своей сомнительной славе и стал подписывать имитации подлинным именем. Незадолго до своей смерти де Хори создал уникальный набор из пятнадцати литографий в стиле Модильяни, Матисса, Пикассо, Сезанна, Вламинка и других мировых величин, озаглавленный “Hommage a…” и подписанный им как автором. Сюда же включены две работы и самого Элмира. А в 1990  году состоялся специальный аукцион «шедевров де Хори», на котором цена «имитации» достигала семи тысяч фунтов. Иметь в частной коллекции что-нибудь от венгерского барона стало своеобразным шиком, причем нередко покупатели допытывались у дилеров: «А действительно ли это де Хори?» – «Конечно! Разве вы видели когда-нибудь такого хорошего Модильяни?».

Итог жизни этого неординарного персонажа художественной сцены ХХ века –около тысячи листов графики и картин, сумма от продажи которых в Америке, Европе и Японии исчисляется более чем сотней миллионов долларов! И, вероятно, нераскрытые «шедевры» от де Хори и по сей день украшают стены многих европейских и американских музеев.