А вот у русских галерейщиков нет возможности быстро достичь приличного профессионального уровня. Во-первых, значительных денег ни у кого из них нет, а заниматься арт-бизнесом без начального капитала невозможно. Во-вторых, репутация продавца и его галереи, в отличие от репутации покупателя, нарабатывается не один десяток лет.

С категорией товара дела обстоят ещё хуже. Как только «железный занавес» упал и русская «лавочка» наконец открылась, оказалось, что король-то голый – предъявить нашей художественной общественности абсолютно нечего! Мастеров с раскрученными именами, которых можно брать на комиссию, по большому счёту нет. А заниматься их продвижением даже на отечественном рынке у галерейщиков нет ни желания, ни сил, ни денег.

Показателем уровня местного арт-рынка можно считать и отсутствие солидных журналов по искусству. В тех же США регулярно выходят около тридцати подобных изданий, в России – ни одного. Стремительно возникающая арт-пресса, как правило, остаётся в забвении или терпит крах. Главное, она не доходит до конкретного потребителя – человека с деньгами, а значит, её функция равна нулю.

Как отличить «плохое» от «неплохого»?

С начала 90-х годов в Москве существовало порядка четырехсот арт-галерей, из которых 98 процентов занимались коммерческим искусством. И большинство «погорели», потому что работали непрофессионально. Галеристы уверено заявляли: «Наш художник - хороший, и картина его хорошая!» Кстати, большинство российских покупателей до сих пор не в курсе, что в цивилизованном мире такие субъективные утверждения ровным счетом ничего не значат.

Качество предлагаемой галереями живописи было очень разное, а идеи, в большинстве своем, вторичные. Молодому гению, который умело и профессионально рисовал мельницу, воду, камни, вдруг приходило в голову, что пора ему продвигаться на следующий уровень! И тогда он начинал умничать, в результате чего появлялась очередная пародия на Пикассо 50-летней давности. Выглядело это смешно и эклектично.

С другой стороны, все постсоветские художники радостно шли навстречу клиенту, который хотел, как у Грибоедова, «числом  поболее, ценою подешевле». Следовательно, картины за 200-400 долларов «пеклись» как блины и раскупались новоиспеченными «эстетами»!

Сегодня, несмотря на то что в Москве примерно 25 тысяч художников, ряды которых ежегодно пополняют выпускники художественных училищ, институтов и академий, ситуация на  рынке практически не поменялась. Прежде всего, у нас как не было, так и нет института цены. Галерейщики продолжают рассчитывать на успех привычной формы бизнеса: взял работу «на реализацию», одел в раму, продал, снял «навар», расплатился с автором. А поскольку один такой «реализатор» не может обеспечивать художнику сносного существования, автор вынужден продавать работы и напрямую из мастерской. Благодаря такому подходу цены сбиваются в два-три раза. Обидно, что так поступает не только «мелкая рыбешка», но и довольно известные, талантливые  художники, которые понимают, что сильных дилеров в Москве нет, и надо самому о себе позаботиться.

В результате картины  до двух тысяч долларов самого разного качества люди покупают по принципу «нравится - не нравится». Инвестиционной перспективы у этих работ не существует.

В  диапазоне от двух до четырех  тысяч можно купить вполне приличных художников, таких, как Сергей Гета, Татьяна Ян, Диана Вобуа, Лариса Наумова, Ольга Гречина, Люся Попенко. Это уже работы профессиональные и качественные. В связи с явным талантом у них больше шансов выйти «в дамки», чем у первой категории. Но с инвестициями здесь закавыка, поскольку у этих художников тоже нет ни грамотных дилеров, ни выхода на международный рынок. Перепродать их  работы можно будет только в России.

Из тех, кто продается в диапазоне от четырех до восьми тысяч долларов, есть мастера, имеющие  большую перспективу  долгосрочного в них  инвестирования. Это Иван Лубенников, Наталья Нестерова, Ольга Булгакова, Александр Ситников.

Русская педаль

Есть еще одна группа мастеров, которые продаются по немыслимо высоким ценам, -   Оссовский, Глазунов, Сатаров, Сафронов, Шилов. Институт цены на этих художников сформирован искусственно в пространстве до «кольцевой дороги» и никакого шанса перепродать их работы по хотя бы близким ценам не существует.

Как только у людей появились деньги и дорогое жилье, которое надо украшать, началась первая волна интереса к «продажному» искусству. На этой самой «волне» возникли художники, которые существуют и имеют цену только у узкого круга столичных ценителей. Например, у меня есть деньги и я завел себе магазин «Удача», тусовка, которая вокруг этой «Удачи» соберется, начнет позиционировать моё торговое место как престижное, а продаваемое там искусство как «настоящее» и «качественное».

При исчезновении  созданного  мною узкого круга «авторитетов» и покупателей, такое искусство моментально обесценивается.

Глазунов или Шилов делают упор  на «русскую педаль» - историзм и державность.  Оссовский создаёт «красивости», выписывая кирпичики старых московских дворов, и его картины напоминают фотографии. Никас Сафронов - гениальный  менеджер - очень быстро понял, какие в нашей «деревне» правила, и стал им следовать.  Ему не нужна галерея, не нужен менеджер, он понимает, что главное - делать людям «красиво», как Сатаров, который рисует жён новых русских на фоне леопардовых шкур и античных колонн.

Наиболее успешная схема работает так: художник пишет ряд портретов известных людей. Затем приходит, допустим, к «новому русскому» Сидорову и говорит: «Я выпускаю каталог, где будут портреты Мадонны, Лоллобриджиды. Могу туда же сделать портрет твоей Кати. Но только, сам понимаешь, старик, это будет недешево стоить». За отдельные деньги эту самую Катю Сидорову  сделают красавицей и включат в число знаменитостей. Все довольны –  Сидоров потешил свое тщеславие, портретист получил хороший гонорар.

Что можно противопоставить всей этой «азиатчине» российского арт-рынка? Только одно: продавая искусство, в том числе и коммерческое, руководствоваться теми же принципами, что и все галереи цивилизованного мира. Почему мои покупатели спокойны за свои вложения? Очень просто - какую бы работу я ни продавал, я гарантирую, что всегда за те же деньги возьму её обратно!